|
Джани Родари
|
|
| Spilargal |
Дата: Суббота, 13.04.2013, 14:17 | Сообщение # 1 |
 ясли
Группа: User
Сообщений: 1
Настроение: Russia
Статус: Offline |
Алиса-Валяшка.
Расскажу-ка я тебе про Алису-Валяшку. Почему Валяшку? Потому что она всегда падала, всегда и всюду.
Как-то ищет ее дедушка, чтобы отнести в сад:
- Алиса! Где ты? Алиса!
- Я здесь, дедушка.
- Да где здесь-то?
- В будильнике.
Да, представьте себе, в будильнике! Захотелось ей узнать, что там все время тикает. Так захотелось, так захотелось, что открыла она окошечко, то, что на задней крышке, и не успела глазом моргнуть, как оказалась между зубчатыми колесами и пружинами. И вот теперь ей приходилось непрестанно прыгать с зубчика на зубчик, чтобы не погибнуть среди мудреных механизмов, которые крутились без устали, приговаривая: "Тик-так, тик-так!"
А в другой раз дедушка искал ее завтракать.
- Алиса! Где ты? Алиса!
- Я здесь, дедушка.
- Да где здесь-то?
- Ой, ну здесь, прямо совсем рядом! В бутылке.
- Как же ты туда попала?
- Мне очень захотелось пить, а потом я - раз! - и провалилась.
Да, провалилась в бутылку с водой. И вот теперь ей приходилось все время болтать ногами и грести руками, чтобы не утонуть. Хорошо еще, что летом, когда ее возили в Сперлонгу, она научилась плавать по-лягушачьи.
- Ну потерпи немного, сейчас я тебя вытащу.
Дедушка спустил в бутылку бечевку, Алиса ловко взобралась по ней наверх и вылезла наружу. Вот когда она поняла, как полезно заниматься гимнастикой.
А однажды Алиса пропала. И дедушка ее искал, и бабушка ее искала, искала ее и соседка, которая приходила каждый день, чтобы почитать дедушкину газету и сэкономить на этом сорок лир.
- Господи, вот несчастье-то! - шептала перепуганная бабушка. - Ну что нам делать, если мы не найдем ее, прежде чем отец с матерью вернутся с работы?
- Алиса! Алиса! Где ты? Алиса!
Но на этот раз Алиса не отзывалась. И не могла отозваться. Путешествуя по кухне, она сунула свой любопытный нос в ящик, где всегда держали скатерти и салфетки. Заглянула она в этот ящик и, конечно, свалилась туда. Свалилась и уснула на мягких салфетках. Кто-то шел мимо и задвинул ящик. Ну кому могло прийти в голову, что там Алиса? Когда она проснулась, то увидела, что вокруг темным-темно. Однако она и не подумала испугаться. Как-то ей случилось провалиться в водопроводную раковину, так там было еще темнее.
"Скоро, наверно, будут накрывать к ужину, - думала Алиса, - полезут за скатертью и сразу меня найдут".
Но разве кто-нибудь мог думать об ужине, когда пропала Алиса? Конечно, всем было не до ужина. Вечером пришли с работы ее папа и мама и стали ругать дедушку и бабушку:
- Так-то вы смотрите за ребенком!
- Наши дети не проваливались в раковины, - возражали бабушка и дедушка. - В наше время ребята самое большее падали с кровати, но от этого, кроме лишней шишки на лбу, им никакого вреда не было.
Алисе между тем надоело ждать. Она разрыла скатерти и салфетки, добралась до дна ящика и стала что есть мочи топать ногами.
"Тук! Тук! Тук!"
- Тсс! - сказал папа. - По-моему, где-то стучат.
А Алиса еще громче:
"Тук! Тук! Тук!"
Как же ее обнимали и целовали, когда нашли в ящике! А Алиса? Она воспользовалась случаем и провалилась в карман папиного пиджака. А когда ее вытаскивали оттуда, умудрилась вся перепачкаться в чернилах, потому что вздумала поиграть папиной шариковой ручкой.
Как Алиса свалилась в море.
Однажды Алису привезли к морю, и оно так ей понравилось, что она ни за что не хотела вылезать из воды.
- Алиса, хватит, вылезай! - кричала ей мама.
- Сейчас, сейчас! Уже вылезаю, - отвечала Алиса.
А сама думала: "Буду сидеть в воде, пока у меня не отрастут плавники и я не превращусь в рыбу".
С того дня каждый вечер, перед тем как лечь в постель, она разглядывала в зеркало свои плечи, чтобы узнать, не отросли ли у нее плавники или по крайней мере не начала ли появляться серебристая чешуя. Но каждый раз она не находила ничего, кроме нескольких песчинок и то лишь в том случае, если ленилась как следует помыться в душе.
Однажды утром она пришла на пляж раньше обычного и встретила мальчика, который собирал морских ежей и съедобных моллюсков-песчанок. Мальчик был сыном рыбака и во всем, что относилось к морю, был таким докой, что любому мог дать сто очков вперед.
- А ты знаешь, как превратиться в рыбу? - спросила у него Алиса.
- Ну, это проще простого, - ответил мальчик. - Могу хоть сейчас показать.
Он положил на камень платок с морскими ежами и песчанками и прыгнул в море. Прошла минута, прошла другая, а мальчик все не всплывал. Но вот вместо него из воды вдруг вынырнул дельфин и стал кувыркаться между волнами, вздымая в небо фонтаны веселых брызг. Дельфин играл и резвился у самых ног Алисы, и она ни капельки его не боялась.
Наигравшись, он грациозно взмахнул хвостом и уплыл в море. А на том месте, где только что был дельфин, появился мальчик.
- Видела, как это легко? - улыбаясь, спросил он.
- Видела, - ответила Алиса. - Только у меня, наверно, не получится.
- А ты попробуй.
Алиса бултыхнулась в воду и стала погружаться в глубину, горячо желая в душе превратиться хотя бы в обыкновенную морскую звезду. Но вместо этого она свалилась в большую двустворчатую раковину, которой как раз в этот момент захотелось зевнуть. Едва Алиса коснулась мягкого тела моллюска, как обе створки раковины захлопнулись и заперли ее вместе со всеми ее мечтами.
"Опять я в беду попала", - подумала девочка.
Но какая тишина, какая свежесть и покой царили на дне моря и здесь, внутри раковины! До чего бы, наверно, было хорошо остаться тут навсегда, жить в бездонной глубине моря, как русалки в старые, древние времена...
Тут Алиса вздохнула. Она вспомнила о маме. Бедная мама, она думает, что ее дочка еще в постели! Потом Алиса вспомнила о папе. Как раз сегодня вечером он должен приехать из города, потому что сегодня суббота.
"Не могу я их бросить одних, - подумала Алиса. - Они меня так любят! На этот раз я, так уж и быть, вернусь на землю".
Уперлась она руками и ногами в створки раковины, поднатужилась, приоткрыла их и выскользнула наружу. Выбралась Алиса из раковины и скорее поплыла наверх. Когда она вынырнула, то увидела, что мальчик, сын рыбака, уже бежит вприпрыжку далеко-далеко от берега.
Алиса тоже побежала домой и никогда никому не рассказывала о том, что с ней случилось на дне моря.
[url=http://www.aktivesport.ru/]BMX[/url] |
| |
| |
| Любимый |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:16 | Сообщение # 2 |
| старший воспитатель
Группа: Administrator
Сообщений: 1294
Настроение:
Статус: Offline |
Воскресное утро.
Если вы спросите, кто такой синьор Чезаре, то вам обязательно скажут: "Это человек привычки". Каждое воскресенье он встает поздно, долго бродит по квартире в пижаме, а когда пробьет одиннадцать - идет бриться. Бреется он в ванной и всегда оставляет дверь открытой.
Этой минуты с нетерпением дожидается Франческо. Франческо всего шесть лет, но у него уже заметна склонность к медицине, и особенно к хирургии.
Как только отец начинает бриться, он вынимает из аптечки пачку гигроскопической ваты, флакон с денатуратом, рулончик липкого пластыря, направляется в ванную, садится там на скамеечку и ждет.
- Что тебе? - спрашивает синьор Чезаре, намыливая подбородок.
В обычные дни он бреется электробритвой, по воскресеньям же взбивает мыльную пену и берется за безопасную бритву с лезвиями, как в старые времена.
- Что тебе?
Франческо ерзает на скамейке серьезный-пресерьезный и молчит.
- Ну?
- Да вот, - говорит Франческо, - может, ты порежешься. Тогда я тебе окажу первую помощь.
- Хорошо, - говорит синьор Чезаре.
- Только ты нарочно не обрезайся, как в прошлое воскресенье, - говорит Франческо очень строгим голосом. - Нарочно не считается.
- Ясное дело, - говорит синьор Чезаре.
Но ему никак не удается порезаться не нарочно. Он старается нечаянно повести бритвой не так, как надо, однако это очень трудно просто невозможно. Он делает все, что только можно, чтобы оказаться невнимательным, но не может. Наконец всеми правдами и неправдами он все-таки ухитряется порезаться. Для Франческо настает время браться за дело. Он стирает ваткой капельку крови, дезинфицирует царапину денатуратом и залепляет кусочком липкого пластыря.
И так каждое воскресенье. Каждое воскресенье синьор Чезаре дарит сыну капельку своей крови, а Франческо все больше убеждается, что на свете нет человека рассеяннее его отца.
Волосы великана.
Жили-были четыре брата. Трое были маленькими, как карлики, но каждый из них был хитрее самой хитрой лисицы. А четвертый брат был прямо-таки великаном, силы неимоверной, зато простак, каких свет не видел.
Вся сила у него была в руках, а разум - в волосах. И чтобы он всегда оставался дурачком, его хитрые братцы стригли его наголо. Стригли, а потом взваливали на него всю работу, благо он был сильный. Сами сидели сложа руки да поглядывали, как он работает, а денежки клали себе в карман.
Чего только не заставляли делать великана его хитрые братцы! И поле пахать, и дрова рубить, и жернова вертеть. Даже в телегу его запрягали вместо лошади. Заберутся втроем поверх мешков и знай себе кнутом пощелкивают. Едут, поглядывают ему на затылок и приговаривают:
- До чего же удобно с короткими волосами.
- Что верно, то верно. Недаром говорится - не в кудрях краса.
- А посмотрите-ка на этот вихор, что-то уж слишком он отрос. Нынче вечером, как вернемся, непременно надо его состричь.
Говорят так, а сами перемигиваются и весело подталкивают друг друга локтями. Привезет их великан на базар, наторгуют они полны карманы денег и - прямиком в остерию. Сами уйдут, а дурачок сиди да телегу сторожи.
Правда, есть ему давали вволю, чтобы мог работать за четверых И в питье не отказывали: пей - не хочу, благо дарового вина из колодца сколько угодно.
Но вот однажды великан заболел. Испугались братья: ну как помрет раньше срока, вот обидно-то будет! Ведь он еще ой-ой-ой сколько поработать может. Позвали ему братья самых лучших лекарей, накупили самых дорогих лекарств, даже завтрак в постель подавали. Один подушку ему поправляет, другой простыни перестеливает. Крутятся вокруг него и приговаривают:
- Видишь, как мы тебя любим? Так ты уж, пожалуйста, не умирай, не делай такой глупости.
И так-то они пеклись о здоровье своего великана, что совсем забыли следить за его волосами. А те все отрастали да отрастали и под конец стали такими длинными, какими никогда не бывали. А вместе с волосами обрел великан и весь свой ум. Начал он потихоньку наблюдать за своими братьями. Смотрит, прикидывает да на ус мотает.
Долго ли, коротко ли, понял он, наконец, черное их вероломство и свою простоту. Но виду, однако, не показал. Лежит, помалкивает. Дождался, пока к нему все силы не вернулись, и в одно прекрасное утро, когда братья его еще сладко почивали, встал с постели, связал их, как колбасы, и сложил в телегу.
- Куда ты нас везешь, дорогой братишка, куда ты везешь своих любящих братьев?
- Погодите, сами увидите!
Привез он их на станцию, сложил, как тюки, в вагон и на прощанье сказал:
- Уезжайте-ка вы, куда хотите, только подальше, и в наших местах больше не показывайтесь. Покуражились вы надо мной - хватит! Теперь я хозяин.
Тут паровоз дал гудок, колеса завертелись, побежали друг за другом вагоны и увезли хитрых братьев неведомо куда. С тех пор о них ни слуху, ни духу. |
| |
| |
| Марина |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:17 | Сообщение # 3 |
бякО
Группа: Administrator
Сообщений: 2312
Настроение:
Статус: Offline |
Вопросы наизнанку.
Жил-был один мальчик, который целые дни только и делал, что приставал ко всем с вопросами. В этом, конечно, нет ничего плохого, напротив, любознательность - дело похвальное. Но беда в том, что на вопросы этого мальчика никому не удавалось ответить.
Например, приходит он однажды и спрашивает:
- Почему у ящиков есть стол?
Конечно, люди только удивленно открывали глаза или на всякий случай отвечали:
- Ящики служат для того, чтобы в них что-нибудь класть. Ну, скажем, обеденные приборы.
- Я знаю, зачем ящики. А вот почему у ящиков есть столы?
Люди качали головами и спешили уйти. В другой раз он спрашивал:
- Почему у хвоста есть рыба?
Или еще:
- Почему у усов есть кошка?
Люди пожимали плечами и спешили уйти, потому что у всех были свои дела.
Мальчик подрастал, но по-прежнему оставался почемучкой, и не простым, а почемучкой наизнанку. Даже став взрослым, он ходил и приставал ко всем с вопросами. Само собой понятно, что никто, ни один человек, не мог на них ответить. Совсем отчаявшись, почемучка наизнанку удалился на вершину горы, построил себе хижину и придумывал там на свободе все новые и новые вопросы. Придумывал, записывал их в тетрадку, а потом ломал голову, стараясь найти ответ Однако ни разу в жизни он не ответил ни на один из своих вопросов.
Да и как было ответить, если в тетрадке у него было написано: "Почему у тени есть сосна?" "Почему облака не пишут писем?" "Почему почтовые марки не пьют пива?" От напряжения у него начались головные боли, но он не обращал на это внимания и все придумывал и придумывал свои бесконечные вопросы. Мало-помалу у него отросла длинная борода, но он даже не думал ее подстригать. Вместо этого он придумал новый вопрос: "Почему у бороды есть лицо?"
Одним словом, это был чудак, каких мало. Когда он умер, один ученый стал исследовать его жизнь и сделал удивительное научное открытие. Оказалось, что этот почемучка с детства привык надевать чулки наизнанку и надевал их так всю жизнь. Ни разу ему не удавалось надеть их как полагается. Поэтому-то он до самой смерти не мог научиться задавать правильные вопросы.
А посмотри-ка на свои чулки, верно ли ты их надел?
Война колоколов.
Разразилась однажды война, страшная война не на жизнь, а на смерть. Солдат полегло видимо-невидимо и с той и с другой стороны. Мы стояли здесь, а наши враги - напротив. День и ночь палили мы друг в друга. А война все идет и идет, и конца ей нет. И вот пришло такое время, что не стало у нас ни бронзы на пушки, ни стали на штыки.
Приказал наш главнокомандующий наповал-полковник Бомбасто Пальбасто Вдребезги-и-Баста снять все колокола с колоколен, разом их расплавить и отлить громадную пушку - одну-единственную, но такую большую, чтобы можно было с одного выстрела выиграть войну.
Сто тысяч подъемных кранов поднимали эту пушку. Восемьдесят семь железнодорожных составов везли ее на фронт. Наповал-полковник потирал от радости руки и говорил:
- Вот посмотрите; стоит моей пушке выстрелить - и враги от страха удерут на Луну!
Наконец великая минута наступила. Пушищу навели на врагов, а мы все заткнули уши ватой. Ведь от адского грохота могли, чего доброго лопнуть барабанные перепонки, а не ровен час и евстахиева труба.
Наповал-полковник Бомбасто Пальбасто Вдребезги-и-Баста приказал:
- Огонь!
Надавил бомбардир на стрелятель - и вдруг:
"Динь! Дан! Дон!"
Покатился по всему фронту, загудел-зазвенел из конца в конец невиданный колокольный звон.
Тут мы вату долой, уши навострили, слушаем. Громыхает пушища, словно гром:
"Динь! Дан! Дон!"
А в горах и долах вторит ей, гудит на все голоса сто тысяч и одно эхо:
"Динь-динь! Дан-дан! Дон-дон! Дон!"
Закричал наповал-полковник Бомбасто Пальбасто Вдребезги-и-Баста во второй раз:
- Огонь! Огонь, черт возьми!
Снова надавил бомбардир на стрелятель.
И опять полетел-поплыл из окопа в окоп праздничный перезвон. Будто не пушка гремит, а звенят-заливаются все колокольни нашей земли.
Тут наповал-полковник от злости принялся рвать на себе волосы. Рвал, рвал, пока не остался у него на голове один-единственный волосок.
Тем временем смолкло все и стало тихо. Но вот с другой стороны, из-за окопов наших врагов, будто зов призывный, грянул вдруг оглушительный и веселый звон:
"Динь! Дан! Дон!"
Надо вам сказать, что вражеский главнокомандующий обер-бей-всехмейстер фон Бомбах Пальбах Раздроби-вас-в-прах тоже придумал перелить все колокола своей страны в одну небывалую пушку.
И началось!..
"Динь! Дан!" - гудела наша пушка.
"Дон!" - отзывалась вражеская.
Солдаты выскочили из окопов и побежали друг другу навстречу. Бегут, а сами приплясывают.
- Мир! Мир! - кричат. - Колокола! Слышите? Колокола! Праздник настал! Колокола звонят - знак подают! Мир!
Наповал-полковник и обер-бейвсехмейстер прыгнули в свои автомобили - и наутек! Далеко уехали, дальше и некуда, а звон все слышен. Видно, не осталось на всей земле, ни на суше, ни в океане, такого уголка, куда бы не достал голос тех колоколов.
ОДНАЖДЫ ТО, ЧТО ПРИЧИНИЛО ТЕБЕ БОЛЬ, СДЕЛАЕТ ТЕБЯ СИЛЬНЕЕ ( Дрю Берримор) |
| |
| |
| Любимый |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:23 | Сообщение # 4 |
| старший воспитатель
Группа: Administrator
Сообщений: 1294
Настроение:
Статус: Offline |
Всемирная история.
Сначала на Земле все было неправильно и обжить ее было не так-то просто. Не было мостов, чтобы переходить через реки, не было тропинок, чтобы подниматься в горы. Тебе хотелось посидеть? Но не было даже намека на скамейку. Ты падал от усталости, и у тебя слипались глаза? Но на всей Земле не было ни единой кровати. Ты то и дело сбивал ноги? А что поделаешь? Не было ни башмаков, ни сапог. Если ты плохо видел, то ни за что на свете не нашел бы очков. Захотелось тебе сыграть в футбол? Дудки! На всем земном шаре - ни одного мяча. Не было ни кастрюли, ни огня, чтобы сварить макароны. Даже если хорошенько разобраться, то и макарон-то не было. Одним словом, ровным счетом ничего не было. Нуль минус нуль, и ничего больше. Были только люди, и у каждого две руки, которые любили работать и умели исправить все, что было неправильно. И все-таки на Земле еще очень много неправильного. И все надо исправлять. Так что засучивай рукава и принимайся за дело. Работы
Дорога "никуда".
За последними домами главная деревенская улица разветвлялась на три дороги. Одна дорога вела к морю, другая дорога - прямиком к городу, а третья никуда не вела.
Мартино знал это совершенно точно, потому что у кого только он спрашивал, все отвечали одно и то же:
- Какая дорога, вон та, что ли? Да никуда она не ведет. По ней ходить - только зря ноги бить.
- А до какого места она идет?
- Ни до какого. Никуда она не идет, понял?
- Тогда зачем же ее построили?
- Никто ее не строил. Она всегда была.
- И неужели никто даже не сходил посмотреть?
- Вот ведь упрямая голова! Говорят же тебе, ничего там нет - значит, и смотреть нечего.
- Да откуда вы знаете? Вы же там никогда не были!
И такой он был упорный, такой настойчивый, что под конец все в деревне стали звать его не иначе, как Мартин Упрямая Голова. Но он не обижался на это прозвище и все продолжал думать о дороге, которая никуда не вела.
Долго ли, коротко ли, дорос Мартино до такого возраста, когда мог уже переходить улицу, не держась за дедушкину руку. В один прекрасный день поднялся он с солнышком, вышел из деревни и, не раздумывая, направился по таинственной дороге. Он шел все вперед и вперед, а дорога меж тем делалась все хуже и хуже. Там и сям взбирались на нее буйные травы, а рытвинам да колдобинам не было числа. Счастье еще, что давно уже стояло вёдро, не то залило бы ее непроходимыми лужами. Поначалу слева и справа бежали колючие заросли, потом подступил лес. Великаны деревья протягивали друг другу свои могучие ветви, сплетали их в вышине над дорогой; и казалось, что совсем это не дорога, а темный, сырой тоннель. Редко-редко, прорвавшись сквозь листья, падал вниз луч солнца и призывно сверкал впереди, как маяк на краю ночного моря.
Шагает Мартино, а тоннель все тянется да тянется, шагает, а дороге конца не видать. Чувствует; совсем из сил выбился, ноги отнимаются, в пору назад возвращаться. Вдруг откуда ни возьмись - собака.
"Ну, - думает Мартино, - где собака, там дом или, на худой конец, человек".
Подбежала к нему собака, вильнула хвостом, лизнула ему руки и побежала по темной дороге. Бежит, а сама оглядывается: идет ли следом Мартино? Пробежит еще немного - опять оглянется.
- Да иду я, иду, - говорит Мартино, а про себя думает: "Вот уж диво, так диво!"
Но вот лес стал реже, в вышине появилось небо. Дорога yперлась с разбегу в тяжелые железные ворота и пропала.
Заглянул Мартино между толстыми стальными прутьями и видит - стоит среди парка дворец. Окна и двери во дворце распахнуты настежь, над трубами клубится-завивается задорный дымок, а с балкона машет рукой красивая синьора - такая прекрасная, такая великолепная, каких Мартино в жизни не видывал.
- Заходи, заходи, Мартин Упрямая Голова! - весело закричала синьора.
- Вот те раз! - пробормотал обрадованный Мартино. - Я и сам-то не знал, что попаду сюда, а она, смотри ты, сразу меня узнала!
Не раздумывая долго, толкнул он тяжелую створку ворот, миновал парк и вошел в дворцовую залу. Только успел войти, глядь, а синьора уже спускается с богатой лестницы ему навстречу. И так-то она была хороша, что и сказать нельзя. А уж одета! Куда до нее феям и разным принцессам! Спускается она с лестницы, а сама смеется-заливается. Уж очень, видно, веселая синьора.
Поклонился ей Мартино и ждет, что дальше будет.
- Так что же, - весело сказала синьора, - выходит, ты все-таки не поверил?
- Чему?
- Как чему? Тому, будто дорога никуда не ведет.
- Глупость это, потому и не поверил. Я так рассуждаю: разных мест на свете - тьма, а дорог раз-два - и обчелся.
- Верно. Всегда можно увидеть что-то новое, было бы желание. Главное - не сидеть на месте. Ну, а теперь пойдем, я тебе покажу дворец.
Ой-ой-ой, сколько же там было комнат, и залов, и роскошных покоев! Наверно, целая сотня, если не больше. И каждая комната была битком набита сокровищами. Ну, прямо как в сказочном замке Спящей царевны или Кащея Бессмертного, который всю жизнь свою чах над бесполезными богатствами.
Чего только тут не было! И бесценные алмазы и всякие камни самоцветные, а о золоте да серебре и говорить нечего.
Идут они с веселой синьорой по залам, а она все повторяет:
- Бери, бери, что хочешь. Тяжело будет, я тебе свою карету дам.
Само собой, Мартино много просить не пришлось. Когда он уезжал, карета была полным-полна золотом и драгоценными камнями. На козлах сидел пес, не простой, а ученый. Он умел ловко править лошадьми и громко лаял, если те замедляли шаг или сворачивали с дороги.
А в родной деревне никто уже не чаял увидеть его живым. Можете себе представить, как все удивились, когда Мартин Упрямая Голова появился у околицы, да не как-нибудь, а в карете? Пес-кучер выгрузил на площади все его богатства, вильнул два раза хвостом в знак почтения, взобрался на козлы и в мгновение ока скрылся из виду, только пыль заклубилась.
Мартино щедро одарил и друзей и недругов и должен был раз сто, не меньше, рассказывать о своем приключении. И каждый раз в конце его рассказа то тот, то другой опрометью бежал домой, запрягал лошадь и мчался по дороге, которая никуда не вела.
Однако тем же вечером они не солоно хлебавши притаскивались обратно, злые и усталые, как собаки. Одни говорили, что среди леса дорога пропадает между стволами деревьев, другие - что она упирается в непроходимую чащу колючего кустарника. И никому не удалось увидеть ни железных ворот, ни дворца, ни прекрасной и веселой синьоры. Потому что есть сокровища, которые открываются только тем, кто первым прокладывает к ним трудную дорогу. Вот таким, как Мартин Упрямая Голова. |
| |
| |
| Марина |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:48 | Сообщение # 5 |
|
бякО
Группа: Administrator
Сообщений: 2312
Настроение:
Статус: Offline |
Давай придумывать числа.
- Давай придумывать числа!
- Давай. Чур, я первый. Чуть не один, чуть не два, чуть не три, чуть не четыре, чуть не пять, чуть не шесть...
- Э! Слишком маленькие числа. Слушай, какие у меня: биллиардон миллиардонов, сексильярд сексилионов, квинтильон биквинтильярд.
- Подумаешь! А я могу таблицу умножения сочинить. Вот:
Трижды один "Едут в Берлин".
Трижды два "Лев и Сова".
Трижды три "Сова, смотри!".
Трижды четыре "Вещи стащили".
Трижды пять "Беги догонять!".
Трижды шесть "Попался, есть!".
Трижды семь "Вот я тебя съем!".
Трижды восемь "Прощения просим".
Трижды девять и трижды десять "Воришку помиловать или повесить?".
- Скажи быстро, сколько стоит пирожок?
- Два щелчка тебе по носу.
- А сколько отсюда до Милана?
- Сорок девять сороков и двенадцать дюжин новых километров, один подержанный и три шоколадки.
- Сколько весит слезинка?
- Смотря чья. У капризули она легче самого легкого ветерка, а у голодного ребенка - тяжелее всей земли.
- Очень длинная получается сказка?
- Очень!
- Тогда напоследок быстро придумаем еще несколько чисел. Знаешь, как считают в Модене? "Разки, двазки, триски - четыре киски, пять и ки - пятаки уронили у реки".
- А я тебе скажу, как считают в Риме. "Ранцы, дванцы - дранцы-поранцы, тринцы и пинцы - розги несинцы, пянцы, девянцы - лучше не оранцы, чет-нечет - вот и весь счет!"
Дома и дворцы.
Как-то зашел я в богадельню навестить закадычного своего друга, одного старого каменщика. Не виделись мы... даже не помню уж, сколько лет мы не виделись.
- Ну, все разъезжаешь? - спрашивает он меня.
- Да, только что из Парижа.
- О! Париж! Я тоже там был. Давно, правда. Мы там строили дворец. Ох, и дворец! На самом берегу Сены. Уж кто там теперь живет - не знаю. Ну, а еще где ты был?
- В Америку съездил.
- В Америку. О! Я там бывал. Давненько. Не припомню уж, сколько лет прошло. В Нью-Йорке был, в Буэнос-Айресе, в Сан-Франциско и в Монтевидео тоже был. И всюду дома строили. Большие дома. А на крышах ставили мачты с флагами. А в Австралии ты не бывал?
- Нет еще.
- Э! А я вот бывал. Правда, еще сопливым мальчишкой. Меня в ту пору до кладки и близко не допускали. Подсобником был. Известку носил, мешки тяжеленные. Сколько песка на решето покидал! Мы там виллу строили. Для одного местного синьора. Представительный был синьор, что твой барон. Помню, отозвал меня раз и стал расспрашивать, как спагетти готовят. Я говорю, а он все в свой блокнотик записывает. Да... Ну, а в Берлине ты был?
- Нет. Пока не удалось.
- Э, брат, а я там работал, когда тебя еще на свете не было. Какие мы там дома ставили! Красивые, добротные. Одним словом, на совесть. До скончания века простоят. А в Алжире ты был? Ну, а в Каире? Город такой есть в Египте.
- Как раз нынешним летом собираюсь туда съездить.
- Не пожалеешь. Дома там, скажу тебе, - красотища! Будешь, нарочно обрати внимание. Не стану хвалиться, но мои стены там - можно сказать - по ниточке. А уж если я крышу делаю, так вовеки веков не протечет.
- А если подсчитать, много вы их построили, разных домов?
- Да как тебе сказать? Предостаточно. В любой стране в любой город зайди - везде что-нибудь да построил.
- Ну, а сами?
- А что сам? Вот видишь, живу в богадельне, под казенной крышей. А на свою так и не заработал. В жизни всегда так...
Да, в жизни всегда так бывает. Но это несправедливо.
ОДНАЖДЫ ТО, ЧТО ПРИЧИНИЛО ТЕБЕ БОЛЬ, СДЕЛАЕТ ТЕБЯ СИЛЬНЕЕ ( Дрю Берримор) |
| |
| |
| Любимый |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:50 | Сообщение # 6 |
| старший воспитатель
Группа: Administrator
Сообщений: 1294
Настроение:
Статус: Offline |
Дедушка-путаник.
- Жила-была одна девочка, и звали ее Желтая Шапочка.
- Нет, Красная!
- Ах, да, Красная Шапочка.
Однажды мама позвала ее и говорит: "Зеленая Шапочка..."
- Да нет же красная!
- Ах, да, Красная. "Сходи, пожалуйста, к тете и отнеси ей эту картофельную шелуху..."
- Нет! "Пойди к бабушке и отнеси ей пирожок".
- Ну ладно. Вошла девочка в лес, а навстречу ей жирафа.
- Ой. ты все перепутал! А навстречу ей волк, а никакая не жирафа
- Да. Так вот, волк и говорит: "Сколько будет шестью восемь?"
- Нет, нет! Он спросил у Красной Шапочки: "Куда ты идешь, Красная Шапочка?"
- Твоя правда. А Черная Шапочка отвечает...
- Она Красная Шапочка. Красная, Красная!
- Да. А она отвечает: "Я иду на рынок за томатным соусом".
- Нет, совсем не так! "Я иду навестить больную бабушку, только вот заблудилась и не найду дороги".
- Правильно. А лошадь и говорит...
- Какая лошадь? Там ведь был волк!
- Конечно, волк. Так вот, волк и говорит: "Сядь на семьдесят пятый трамвай и поезжай до площади Дуомо. Когда выйдешь на площади, поверни на право и попадешь прямехонько к лестнице в три ступеньки. Возле лестницы на земле лежит сольдо. Лестницу ты не трогай, а сольдо подними и купи жевательную резинку".
- Дедушка, ты совсем не умеешь рассказывать сказки, все перепутал. Ты настоящий путаник. А жевательную резинку ты мне все-таки купи.
- Согласен. Вот тебе сольдо.
Мальчик убежал,а дедушка снова взялся за газету.
Добрый Джильберто.
Доброму Джильберто очень хотелось поскорее всему научиться. Поэтому он всегда очень прислушивался к тому, что говорили старшие.
Однажды он услышал, как одна женщина говорила другой:
- Вы только посмотрите на Филомену, как она любит свою маму Она готова ей воду в ушах носить.
"Надо запомнить эти прекрасные слова", - подумал добрый Джильберто.
Через некоторое время его позвала мама и сказала:
- Джильберто, сходи-ка принеси ведерко воды из колонки.
- Сейчас, мама, - ответил Джильберто, а сам подумал: "Вот когда я покажу маме, как я ее люблю. Я принесу ей воду не в ведре, а в ушах".
Побежал он к колонке, подставил под кран голову и, когда почувствовал, что в ухо ему налилось полно воды, поспешил обратно. Воды в ухе набралось с наперсток, и, чтобы донести ее до дома, ему пришлось скособочиться и идти, прижимая голову к плечу.
- Ну, принес воды? - спросила мама. Она как раз собралась стирать.
- Вот, мама, - ответил запыхавшийся Джильберто.
Однако чтобы ответить, ему пришлось выпрямить голову, и вода, что была у него в ухе, конечно, вылилась и потекла по шее. Что делать? Пришлось ему опять бежать на колонку и наполнять водой другое ухо. Воды в нем набралось с наперсток, и Джильберто опять пришлось идти, прижав голову к плечу, но только теперь уже к другому. Но когда добрался до дому, вода все равно вытекла.
- Ну, принес ты, наконец, воды? - спросила мама. Она уже начала сердиться.
"Может быть, у меня слишком маленькие уши?" - подумал огорченный Джильберто. А мама между тем совсем вышла из себя. Она решила, что мальчишка бегает на колонку баловаться, и угостила его двумя звонкими оплеухами.
Бедняга Джильберто!
Он покорно стерпел эти оплеухи и решил, что в другой раз будет носить воду в ведре. |
| |
| |
| Марина |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:54 | Сообщение # 7 |
|
бякО
Группа: Administrator
Сообщений: 2312
Настроение:
Статус: Offline |
Дом на слом.
Одно время в городе Бусто Арсицио ребята так все портили, ломали и рвали, что горожане не на шутку встревожились. Не подумайте, что мы говорим о подметках, штанах и школьных ранцах. Нет! Когда эти ребята принимались играть в футбол, летели стекла, за столом они били тарелки, в кафе - стаканы, и если пока еще не разбивали стен, то только потому, что под рукой у них не было молотков.
Родители просто не знали, как быть и что предпринять, и под конец обратились к городскому голове.
- А что, если налагать на них штраф? - предложил городской голова.
- Спасибо вам! - воскликнули родители. - В таком случае мы будем платить его черепками.
К счастью, в тех краях было много бухгалтеров. На каждых трех жителей приходилось по бухгалтеру. И все эти бухгалтеры прекрасно умели считать. А лучше всех считал старый бухгалтер синьор Гамберони. У Гамберони было великое множество внуков, благодаря которым он приобрел громаднейший опыт по части черепков. Однажды взял он лист бумаги, карандаш и подсчитал весь ущерб, который наносят ребята из Бусто Арсицио, коверкая и ломая бесконечное количество красивых и нужных вещей. Подвел он итог, и знаете, сколько у него получилось? Невероятная сумма! Карамельярд пастильярдов мармельон тридцать три!
- Да понимаете ли вы, - с горячностью убеждал синьор Гамберони, - понимаете вы, что на половину этой суммы мы можем построить целый дом, так сказать, дом на слом, и заставить наших ребят разнести его в щепы. Если уж и от этого они не придут в себя, то, значит, их ничем не вылечишь.
Предложение бухгалтера приняли. Дом был построен. В нем было семь этажей, девяносто девять комнат; в каждой комнате было без счету зеркал, кранов и краников и полным-полно мебели, а каждый стол и шкаф были уставлены посудой, статуэтками и всякими безделушками. В день открытия дома ребятам выдали молотки и по сигналу городского головы распахнули все двери.
Очень жалко, что не сумели вовремя привезти телекамеры и не передали по телевидению это небывалое зрелище. Те, кто видел его своими глазами и слышал своими ушами, уверяют, что им показалось, будто разразилась третья мировая война, хоть бы ее никогда не было!
Ребята пробивались из комнаты в комнату, словно войско неукротимого Аттилы, сокрушая своими молотками все, что встречалось им на пути. Их удары слышала вся Ломбардия и половина Швейцарии. Дети с кошкин хвост ростом набрасывались на шкафы, огромные как крейсеры, и старательно крошили их до тех пор, пока на полу не оставалось ничего, кроме кучи опилок. Миловидные крошки из яслей, прелестные в своих розовых и голубеньких передничках, с таким трогательным усердием топтали ногами кофейные сервизы, что они превращались не в порошок, нет! - в тончайшую пудру, которой пудрят лицо.
К концу первого дня во всем доме не осталось ни одного целого стакана. К концу второго дня - ни единого стула. На третий день ребята взялись за стены. Они начали с последнего этажа, но, едва добравшись до четвертого, отступились и сложили оружие. Полумертвые от усталости, покрытые пылью, как солдаты Наполеона в пустыне, они, шатаясь, разбрелись по домам, повалились на свои кровати и заснули без ужина. Теперь они по-настоящему отвели душу, и им больше ничего не хотелось ломать. В мгновение ока они совершенно переменились, стали осторожными и легкими, как бабочки; и если бы им сейчас приказали играть в футбол на поле, уставленном хрустальными стаканами, они бы не разбили ни одного.
Бухгалтер Гамберони сделал подсчеты и доказал всем, что город Бусто Арсицио получил два трюфельярда с мелочью чистой прибыли.
То, что еще уцелело от дома, назначенного на слом, городской совет отдал горожанам в полное их распоряжение. И что бы вы думали? Не прошло и часа, как среди развалин заметили приличных синьоров с кожаными папками под мышкой и в золотых очках - разных муниципальных советников, адвокатов и директоров-распорядителей, - которые, вооружившись молотками, бросились крушить стены и рушить лестницы. И так это им нравилось - колотить по стенам, что с каждым ударом они словно молодели на глазах.
- Это по крайней мере лучше, чем ссориться с женой из-за какой-то разбитой пепельницы или несчастной тарелки из праздничного сервиза, который подарила тетя Мирина, - весело говорили они и с еще большим рвением принимались дубасить молотками.
А бухгалтеру Гамберони город Бусто Арсицио вручил в знак признательности медаль с серебряной дыркой.
Дом из мороженого.
Однажды в Болонье, как раз на главной площади, построили дом из мороженого. Все ребята, даже с самых далеких окраин, сбежались на эту площадь, чтобы хоть капельку полизать этот вкусный дом.
Крыша у него была мармеладная, вместо дыма из каминных труб струились клубы сбитых сливок, а камины были сложены из цукатов. Все остальное было из мороженого - двери из мороженого, стены из мороженого и даже мебель из мороженого.
Один маленький мальчик ну просто прилип к обеденному столу. Он так усердно лизал все его четыре ножки, что под конец тот не выдержал и рухнул ему на голову со всеми тарелками и блюдцами которые были из мороженого в шоколаде, да в каком! В самом лучшем!
Но вот в один прекрасный день городской стражник заметил, что одно окно начинает таять. В это окно были вставлены стекла из клубничного мороженого, и они потекли розовыми ручейками.
- Скорее! - закричал стражник. - Еще скорее!
И все опрометью бросились лизать подтаявший дом, чтобы ни одной капельки этой вкусноты не пропало зря.
- Креслице! - жалобно молила одна старушка, у которой не хватало сил пробиться сквозь толпу. - Хоть одно креслице для бедной старухи! Ох, кто бы мне его вынес, креслице? По возможности, конечно, с ручками!
Тут один благородный пожарный бросился в дом и принес ей кресло из мороженого, украшенное кремом и фисташками. Видели бы вы, как обрадовалась бедная старушка! Она сразу принялась за него и начала как раз с ручек.
Вот уж был праздник так праздник! И ни у кого даже живот не заболел - так уж велели доктора.
И до сих пор, если ребята начинают приставать, чтобы им купили вторую порцию мороженого, родители со вздохом говорят:
- Ну, конечно! Может быть, тебе еще целый дом из мороженого, как в Болонье?
ОДНАЖДЫ ТО, ЧТО ПРИЧИНИЛО ТЕБЕ БОЛЬ, СДЕЛАЕТ ТЕБЯ СИЛЬНЕЕ ( Дрю Берримор) |
| |
| |
| Любимый |
Дата: Воскресенье, 14.04.2013, 17:56 | Сообщение # 8 |
| старший воспитатель
Группа: Administrator
Сообщений: 1294
Настроение:
Статус: Offline |
Слово "плакать"
Эта история еще не случилась, но она непременно случится завтра. Какая история? А вот какая.
Завтра одна мудрая старая учительница построила своих учеников парами и привела в Музей Прошлых Времен, где были собраны прежние, теперь уже никому не нужные вещи, вроде королевской короны, шлейфа королевы или той развалины, которую в городе Монце называют трамваем.
На одной витрине лежало немного запылившееся слово ПЛАКАТЬ.
Завтрашние ученики прочитали карточку и ничего не поняли.
- Синьора учительница, что это значит?
- Может быть, это древнее украшение?
- Может быть, это еще осталось от этрусков?
Учительница объяснила, что это слово встречалось когда-то на каждом шагу и причиняло боль. Она показала детям запечатанный пузырек, в котором хранились слезы, теперь уже забыли, чьи. Может быть, раба, избиваемого хозяином, а может быть, ребенка, у которого не было дома.
- Эти слезы похожи на воду, - сказали ученики.
- Но они обжигали и выедали глаза, - сказала учительница.
- Их кипятили перед тем, как употреблять?
Нет, ученики по-прежнему ничего не понимали и начали скучать. Тогда добрая учительница повела их в другие залы музея, где были выставлены вещи попроще, такие, как тюремная решетка, полицейская ищейка, - словом, такие вещи, о которых в Завтрашнем мире не было уже и помину.
Шоколадная дорога.
Жили-были в Барлетте три брата. Как-то гуляли они за городом и набрели невзначай на дорогу. Странная это была дорога - ровная-ровная и вся коричневая.
- А из чего она сделана? - спросил младший брат.
- На доски не похоже, - сказал средний.
- И на шлак не похоже, - сказал старший.
Гадали, гадали, а потом встали на коленки и лизнули дорогу.
Шоколад! Дорога была из шоколада! Недолго думая, решили братья попробовать, какова она на вкус. Отломили по кусочку, съели. Потом отломили еще по кусочку, потом еще... Наступил вечер, а они все ползали на четвереньках и ели, ели, ели, пока от дороги не осталось ни одного даже самого маленького квадратика. Не было больше ни шоколада, ни дороги.
- Где же мы очутились? - спросил младший брат.
- Не в Бари, нет, - сказал средний.
- И не в Мольфетти, - сказал старший.
Что делать, куда идти - неизвестно. По счастью, как раз в это время на своей тележке возвращался с поля крестьянин, посадил их в свою тележку и довез до Барлетты, до самых дверей их дома.
Стали они вылезать из тележки и тут только заметили, что вся она из самого настоящего печенья.
Обрадовались братья и, недолго думая, принялись уплетать ее за обе щеки. Всю съели, ничего не оставили: ни колес, ни оглобель.
Вот как повезло однажды братьям из Барлетты. А повезет ли им так в другой раз, не знаю. |
| |
| |
